Месяц: Август 2019

Я никогда не думал, что так больно
Когда тебя любимая обманет
Историю Отелло учат в школе
Но в жизни всё страшнее, чем в романе

Кто был в любви, тот знает непременно
Что человек, как раб, свою свободу
Избраннику вручает — антиподу
И преклоняет перед ним колена

И это беззащитное доверье
Приносит счастье роду человеков
Я, правда, наблюдал, как любят звери
Да, и читал у Брема и у греков

Мы пользуемся чувством инстинктивно
Ну, скажем так, в обход литературы
Чего там больше — правды или кривды
Зависит от этнической культуры

Возможно, просто жажду наслажденья
Подстёгнутую основным инстинктом
преобразует мозг в стихотворенье
Роман, скульптуру, песню и картину

Потом рождает ревность и измену
И боль от оскорблённого доверья
Не знаю, есть ли это в наших генах
Или судьба слегка ошиблась дверью

Один и тот же сон мне снится третий раз
А я опять, о чём он был, не знаю
Громадный светлый храм, а в нём иконостас
И кафедра из дерева резная

И всё, и только смута на душе
Тревожный ком от предостереженья
Секрет внутри, как в яйцах Фаберже
И тяжесть словно от колоды шейной

Вообще-то я не мистик, и не трус
И сонников старинных не читаю
И дум потусторонних сторонюсь
И сновиденья вскоре забываю

Но эта троица встревожила меня
Пытаюсь вспомнить храмы — видел много
Но память постаревшая убога
Лежит, как клад, безмолствие храня

Конечно, лучше было молодым
Живёшь себе, грехов не ощущая
Всё помнишь, даже если пьяный в дым
И под тобой Валькирия нагая

Спишь как Гипнос, и безмятежен дух
Ну, разве, эротическая сцена
Тебе напомнит прелести подруг
Не отпускающих из сладостного плена

Ну, а теперь потёртый мозг скрипит
Как старая крестьянская телега
Спешащая добраться до ночлега
И не поймёшь, он спит или не спит

Людей сближает вера в мир прекрасный
Стремление вырваться из рабской кабалы
Всё цепи разорвать и кандалы
Разрушить все сословия и касты
Весь мир собрать за общие столы
Чтоб каждый мог вкушать нектар и яства

Примеров много — революций тьма
Одно неравенство сменивших на другое
И реки крови и гражданская война
Разрушенные семьи, и дома
И миллионы беженцев-изгоев

Людей сближают навыки труда
Часовщиков, ткачей и ювелиров
Есть, правда, те, кто жаждет править миром
Но это удаётся не всегда

Людей объединяет скорбь и боль
И состраданье — человеческое чудо
Велит нам совесть облегчить юдоль
Со мной бывало, помощь не забуду

Людей соединяет миг любви
И если повезёт, подарит счастье
Чтоб увеличить население Земли
Я тоже в этом принимал участье

природа равнодушна к старикам
регалиям, наградам за заслуги
тут мир людской всё должен делать сам
не дожидаясь нравственной разрухи

по случаю в компанию был зван
они на четверть века все моложе
юрист, филолог, физик, музыкант
два крепких работящих мужика
и пара женщин умных и пригожих

они начитаны изрядно и корректны
предупредительны, что нынче раритет
все смуглые чуть-чуть, поскольку лето,
одеты просто, украшений лишних нет

я чувствовал себя средь них свободно
как и они шутил и хохотал
цедил коньяк грузинский благородный
и пармезан с оливками жевал

за болтовнёй и время пролетело
как в общежитии полсотни лет назад
тогда я был шатен, а нынче блёкло-белый
но это вовсе не меняет дела
я человечьему общенью очень рад

Конечно, я немного опасаюсь
Смутить их перестарчеством своим
Ведь мы живём в России, не в Китае
И, как они традиций не храним

Мы чужды многим современным модам
Вершина нашей жизни рок-н-ролл
Они в Ютубе водят хороводы
Спокойно принимают средний пол

А я по-прежнему стесняюсь неприличий
И уступаю встречному тропу
Не признаю напористости бычьей
И интернет-успех видал в гробу

Диалектический бином — отцы и дети
Был, будет, есть — и непреодолим
Пусть едет Золушка на бал в своей карете
А мы займёмся чем-нибудь другим

Дождь целый день, холодный сильный ветер
Начало августа, могла бы быть жара
Как и положено в последней летней трети
Циклон арктический теперь за всё в ответе
Как обещали, прилетел вчера

Я, слава Богу, отдыхал в июне
Я не пророк, мне просто повезло
Сейчас у моря распускал бы нюни
Считая денежки, потраченные втуне
А так лежу в диване, мне тепло

Взъярилось солнце, для циклона тризна
Просохли тротуары и кусты
Всё жизнедействует, природа не капризна
Не то,что люди, жертвы эгоизма
Тщеты надуманной и глупой суеты

Я отличаю вздорные натуры
По знаковым словам «я не люблю»
эгоцентризм приподнят на котурны
А такт и сдержанность опущены к нулю

Вот «я люблю» мне нравится по сути
Пусть даже об одёжках и еде
Пусть говорящий и обжора, и распутен
Всегда быть лучше где-то, чем нигде

Похоже разболтался, перемены
В погоде повлияли на мозги
На спину и больной сустав коленный
Он не зависит от проблем Вселенной
Он просто стал от старости плохим

Не знаю, сохранили ли монахи
Традиции былых монастырей
Пером на толстой дорогой бумаге
Описывать погодные зигзаги
Чтоб знать самим и упреждать людей

А этот год богат на катаклизмы
В Сибири наводненье и пожар
Лафа для экстремального туризма
И для любителей орать — кошмар

Так месяц императорский прошёл
Собрав все неприятности погоды
Хотя плохой и нету у природы
И злиться на Вселенную грешно

На смену императорский второй
Чем всех он нас порадует, не знаю
Синоптик ошибается порой
А Бог за легкомыслие карает

Страшней погоды ветер в голове
Он никаким прогнозам не подвластен
Нагие человеческие страсти
По нашей воле нас ведут к беде

Так и живут в веках необоримо
Внутри тысячелетних ойкумен*
Природный климат, человечий климат
Придумать трудно что-нибудь взамен
___
*οἰκουμένη

пленён балетом, хоть и мало смыслю
безукоризненным владеньем тела
красивым, гармоничным, быстрым
и музыкально тренированно умелым

я был студентом Университета
богатым и свободным как вагант
по возрасту дружил с кордебалетом
Как важный гость входил в Большой Театр

был даже в репетиционном зале
увидел эту каторжную жуть
на цыпочках я устою едва ли
а на пуантах прыгну — расшибусь

я видел выдающихся танцоров
и полный перечень репертуара
да не один, а вместе с Терпсихорой
в старинных креслах в ложе-бенуара

Плисецкая, Лиепа, Годунов
Максимова, Васильев и Гордеев
Надюша Павлова, в неё я был влюблён
В шпагате на пуанте с лебединой шеей

И главное, чего нигде на свете нет
Из-за чего Большой — большой на самом деле
Неподражаемый кордебалет
Из русской вышедший купели

Полвека минуло, как с юностью простился
Кордебалет давно лелет внуков
Стал ректором балетным Цискаридзе
И строгим, и заботливым по слухам

Так жизнь устроена, мы делаем ракеты
Чтоб нам не перекрыли Енисей
А что касается российского балета
Мы, как и прежде, впереди планеты всей

я не люблю читать стихи чужие
мне и свои-то нравятся не очень
но иногда в нудьге бессонной ночи
во мне вдруг просыпается вития

я сам себе рассказываю сказки
мифические случаи и были
как это делали и Гнедич, и Херасков
строкой безукоризненного стиля

за строчками встают года и судьбы
звучат мольбы несбывшихся желаний
порой изысканных, но чаще грубых
и хищных как бразильские пираньи

я днями побывал у старой страсти в Граце
Привычно помещён был в гостевую
и на ортопедическом матрасе
стал вспоминать про страсть, но молодую

всё вспомнил, теребя больную спину
тогда она, конечно, не болела
и были волосы, и темная щетина
и внутренность всех женщин вожделела

мне выбрал пару австриячек Фатум
одну из Вены и одну из Граца
в них невозможно было не влюбляться
Как в бриллианты в двадцать три карата

всё в прошлом, наши правнуки с улыбкой
следят за разговором динозавров
сопоставляя нас с музейным залом
куда они попали по ошибке

а мы до слёз над ними посмеялись
что вспомнить было, попивая херес
когда-то мы на улице разделись
и в парке улеглись на одеяле

хоть ночь была, но строгий полицейский
приметил двух беспутных ангелочков
и поругал нас очень, очень, очень
а мне сказал: оденься и побрейся

конечно, если б мы разделись нынче
то полицейский оказался бы в психушке
а я б хотел бесчинствовать как Пушкин
и тела не стесняться как Да Винчи

Прав Цицерон, ветшает только тело
Душа живёт отдельно, не старея
У памяти случаются пробелы
Душа всё помнит, как любила, как скорбела
И всё, чем трепетала и радела
Хранит как в Третьяковской галерее